От чужих берегов - Страница 82

Наружный осмотр я еще в ангаре провел, опять же чтобы не мельтешить, а сейчас взялся за пластиковый планшет, сидя уже в кабине.

Так, погнали… его по трубам… Авионика выключена, все выключатели на «Off», подогрев карбюратора отключен, вся электрика выключена «мастер-свитчем», уровень топлива… закрылки вниз… селектор баков… органы контроля… окна чистые… все в порядке.

– Пристегнулась? – спросил я Дрику.

– Конечно.

– Пока летим – слушай радио, может, чьи переговоры или запросы услышим, о’кей?

– О’кей,– кивнула девушка.

– Хорошо, порулили.

Так, тормоза проверим… вроде все в порядке, работают. Смесь на «Rich», сектор газа на половину… главный тумблер… закрылки вверх… Ключик в зажигание, на первую позицию… Навигационные огни – на фиг, не нужно уже, стартер!

Мотор немного почихал – и с третьего раза схватился, замельтешив перед стеклом пропеллером и попытавшись потащить самолет вперед. Рано, пока еще рано. Я сдвинул ручку сектора газа на семьсот оборотов, немного обуздав «сессну». Так, дорожка чистая, впереди никого. А кому тут быть? Разве что очередной мертвяк бы забрел, но и их нет.

Так, еще раз… селектор на питание из обоих баков, смесь… обороты на тысячу семьсот… тормоза… Магнето… подогрев карбюратора. Сейчас не надо, но на всякий случай, влажность очень высокая, хоть и тихо, так что от обледенения сетчатого фильтра никто не застрахован. Так, сделано… Все приборы работают штатно… кажется… порулили.

Самолет легко сдвинулся с места и неторопливо и солидно, мелко покачиваясь, покатил по рулежной дорожке. Я чувствовал сейчас даже не волнение, а скорее некое возбуждение, словно кровь в шампанское превратилась и в венах у меня бесились колючие пузырьки. Этот полет… он словно какой-то знак, как будто Рубикон переходим, как будто сдвиг в жизни.

Подрулили к полосе под номером 12, которую я выбрал как самую безопасную, почти километр триста метров в длину и двадцать три метра в ширину, покрытую идеально гладким серым асфальтом. Да и по описанию ближайшие деревья в направлении взлета находились в трех сотнях метров, так что для набора высоты пространства много, а «сессне» много не нужно: самолет-то маленький, откуда хочешь взлетит.

Ветер был совсем не сильный, полосатый конус обвис на шесте, время от времени поднимаясь до половины, а затем вновь бессильно падая. Но все же, соблюдая правила, я развернул самолет носом немного против ветра. Тормоза. Обороты на две тысячи двести, оба магнето переводим в позицию «полет» с позиции «старт». Рули высоты на нейтраль, полный газ!

Самолет прыгнул вперед словно от пинка, легко покатил, быстро разгоняясь, по полосе, все быстрее, быстрее, быстрее… Чуть-чуть тащит влево, но это не страшно, это мы ногой поправим, педалью… Скорость набрана, пробег с большим запасом, на разбег все влияет – и высота над уровнем моря, и температура, и направление ветра… и на заводах на самолетах летают испытатели-профессионалы, на новых машинах, вот от них данные в мануалы и записываются, а мы в умениях отстаем, так что нам запас нужен. Оторвалось от полосы переднее колесо, машину потащило влево энергичней, опора-то теперь слабая, да и вращение винта туда же уводит, но мы тоже не дремлем, еще ногу, сильнее…

Самолет пошел выше, оторвавшись от асфальта. Впереди еще оставалась добрая половина полосы, так что поднимал я его максимально плавно, под лозунгом «экономия топлива – наш главный приоритет». А еще наш приоритет – осторожность. Не больше восьми градусов угол подъема, чтобы и скорость набиралась, и высота одновременно.

– Класс какой! – тихо пискнула Дрика.– Я в первый раз вот так, в кабине.

– Мне тоже нравится,– усмехнулся я.

Мелькнули под нами деревья, дома, вскоре показалось то самое шоссе, по которому мы, по ступицы в воде, прорывались к контейнерному терминалу. А вот и он, опустевший после того, как его покинул контейнеровоз, проезды, забитые длинномерными прицепами и грузовиками.

Самолет разгонялся, можно было забираться вверх круче, и я чуть-чуть увеличил угол подъема. Можно уже и больше по условиям полета, только зачем нам больше? Нам и так хорошо. И риску меньше, потому как на больших углах угол атаки становится угрожающим, еще чуть-чуть – и возможен срыв потока, и тогда проблемы. Все должно делаться плавно и умеренно. Оптимально – тридцать метров в минуту, тогда и горючка меньше тратится.

Ну вот, можно обороты и прочее переводить в штатный режим. Заложив широкий и очень плавный вираж, я положил самолет на курс, который на экране навигационной системы обозначался ярко-синей чертой, так и тянущейся до самой Уичиты. Раньше, до Катастрофы, так летать было нельзя, путь прокладывался по воздушным коридорам, но сейчас можно экономить на всем. Вот и полетим по кратчайшему расстоянию между двумя точками.

Поплыл под нами канал с огромными мостами, промзона, затем потянулись кварталы Хьюстона.

– Смотри, сколько их! – заметно испуганно сказала Дрика, показывая вниз.

Высота у нас была еще не слишком большая, крыши зданий проплывали под нами, как казалось, в паре десятков метров, и разглядеть множество зомби на улицах города было нетрудно. Их было очень много, казалось, что все его население, превращенное в бродячую нежить, шлялось по улицам. Страшно. Очень страшно. Вроде и привыкаешь, а потом вот так увидишь этот ужас в масштабном и панорамном виде – и страх берет тебя ледяной когтистой лапой за затылок.

– Это из-за урагана,– сказал я банальность.– Всех разбудил, выбрались. Скоро снова по убежищам попрячутся.

– В любом случае – нам туда не надо,– добавила Дрика явно с целью самоуспокоения.