От чужих берегов - Страница 33

– Хорошо.

Она убрала диск в висящую на боку сумку. Затем сказала:

– Скоро уже расстаемся. Хотим позвать вас на обед сегодня вечером.

– Вечером? – удивился я.

Вечером, как мне казалось, мы собираемся разбежаться в разные стороны. От развилки им до Альбукерке ехать полсотни километров, не больше,– какой им смысл останавливаться на ночлег и устраивать званые обеды?

– Альбукерке – большой город,– сказала девушка-«негатив», подходя к нам.– Все большие города превратились в бродячие кладбища. Поэтому мы думаем, что подъезжать туда надо с самого утра: так безопасней.

Ну вот, даже у этих «пляжников» бывают здравые мысли.

– Вам сам город нужен?

– Не совсем, но очень близко от него,– сказала «Негативка».– Поэтому мы хотим выждать утра.

– Кто из вас оттуда? – спросил я.

– Мы с братом.

Мне вспомнилось, что я видел «Негативку» постоянно с парнем, по виду классическим «уиггером» с заплетенными в косички светлыми волосами.

«Уиггерами» принято называть «белых негров» – ту особо дураковатую часть местной продвинутой молодежи, во всем обезьянничающих с «рэп-культуры». Негритянская жестикуляция, туповатый негритянский же сленг, манера одеваться в широченные сваливающиеся штаны и зимние куртки в разгар лета. Кстати, история таких штанов идет из тюрем, большинство населения которых состоит из черных: администрация намеренно выдавала контингенту штаны на пару-тройку размеров больше, чем надо, и не давала ни ремней, ни подтяжек. Так становится проблематично не только убегать, но даже драться. Потом городские дебилы взяли это за моду, из-за чего великое множество «братьев из гетто» попалось в руки копам – штаны сваливались в самый неподходящий момент.

– Наверное, вы правы,– согласился я.– Тогда надо будет найти безопасное место где-то перед Сокорро – перед развилкой.

Если с этой компанией забраться куда-то в глухой лес или пустыню, глядишь, и не нарвемся на неприятности. Все равно я планировал ночлег как раз в том районе, только сразу после города, а не до него. Но десять километров в ту или другую сторону особой роли не играют, так что можно и до.

– Можем остановиться в Бокс-Каньон,– сказала «Негативка».– Тихое место в стороне от дороги. Раньше мы с братом любили ездить туда на клаймбинг.

Клаймбинг – это скалолазание, занятие в этих краях популярное. Нам оно не надо, но вот некоторые детали…

– Каньон реки?

– Да,– закивала она,– там река, чистая вода, и можно даже купаться.

Где-то неподалеку хлопнул одиночный выстрел. Все замерли, потом вдруг засуетились, забегали, затем какая-то девчонка завизжала, следом за ней вторая. Затем все побежали куда-то к «пожарному» автобусу, затем крики усилились, кто-то из парней громко повторял одно и то же ругательство. А затем я увидел то, что вызвало панику: парень с перевязанной рукой, тот самый, который не смог спасти свою подружку и сбежал, сидел, спиной привалившись к заднему колесу автобуса, под огромным пятном крови и мозгов, и эта же самая кровь стекала ему на грудь и плечи. А возле его левой руки на песке лежал револьвер с длинным стволом.

Все сгрудились в тесный полукруг, воцарилась тишина. Щупать пульс не было нужды: тут сомнений в результате нет. А вообще… я уже второй раз так нарываюсь. Сначала плохо думаю о человеке – и понимаю его лишь после того, как он умер, как было с моей одинокой соседкой в Койотовой Купальне. Когда я наконец отучусь делать выводы раньше, чем успею все обдумать? И кто мне сказал, что этому парню было наплевать на девушку? А на самом деле он ее и на пару часов не пережил, и смелости хватило. Не смог выстрелить в нее мертвую, верно. А в живого себя – сумел. Дурак я, прости господи, дурак.

12 апреля, четверг, вечер. Округ Сокорро, Нью-Мексико, США

Самоубийцу похоронили прямо на месте гибели. Копать в сухой пустынной почве было легко, и уже через двадцать минут была готова глубокая могила, а кто-то из его компании вполне осмысленно и грамотно прочитал молитву. А затем все вновь разошлись по машинам и поехали дальше, хоть и в подавленном настроении.

Теперь мы ехали без головных дозоров, почти бампер в бампер. Проскочили два или три городка, вызывая недоуменные взгляды местных, и одну на удивление замертвяченную промзону, но все прошло без новых происшествий.

К Бокс-Каньону подъехали вечером, но сумерки еще даже не начинались. С местом ночлега «Негативка» не обманула. Наша колонна свернула на вполне укатанный проселок, ведущий под уклон, и вскоре под колесами машин захрустела речная галька – мы въехали в пойму реки. Даже не реки, а большого ручья, но чуть выше этот ручей образовал немаленькое озеро – намытые отложения камней создали запруду, через которую дальше вода текла с трудом. С боков же озеро было зажато скалами, крутыми и красноватыми, которые у меня всегда ассоциировались с Аризоной, но по пути встретились лишь в Нью-Мексико.

– Какое место… с ума сойти,– прошептала Дрика, оглядываясь.– Здесь можно неделю на этюдах провести.

Действительно пейзаж впечатлял. Крутые скалы, поросшие лесом, горы вдалеке, голубое небо, отражающееся в прозрачной воде. Не жарко – горы. И удивительный прозрачный воздух – кажется, что даже на самых дальних горах, на их склонах, можно разглядеть каждый камешек.

А вот лагерь на природе «пляжники» разбивать умели. Трейлеры выстроились буквой «П», несколько человек сразу отправились за дровами – под склонами скопилось немало сухого валежника.

Кот выбрался наконец из фургона, где проспал целый день, чем вызвал немалый восторг у молодежи. «Негативка» же просто сгребла Тигра в охапку и отказалась с ним расставаться.