От чужих берегов - Страница 25

Мертвяков видно не было. Более того, где-то вдали, в конце широкой улицы, виднелось что-то вроде опорного пункта, и там не видно было людей. И я остановился. И подумал – а надо ли мне сейчас, в начале нашего сегодняшнего маршрута, с ними общаться? Кто знает, какие законы и правила установились в этом богоспасаемом городе Пэйсон, и во что эти законы и правила могут вылиться для нас?

– Хэд, как слышишь меня? – вызвал я наших новых попутчиков.

– Слышу чисто и громко,– откликнулась рация почти мгновенно.

– Мы не поедем в Пэйсон, попытаемся объехать его по окраинам. Если пойдете следом, сворачивайте в первый поворот направо после указателя черты города, на Ист-Ридж-лейн. Не ошибешься: там небольшая развязка и дорога огибает скальный склон. Как понял?

– Понял, так и сделаем,– послышалось в ответ.

Я отпустил тормоз и вывернул руль вправо. Не надо нам лишнего общения, точно не надо. Остается надеяться, что эту боковую дорогу никто не перекрыл. Но не должны, потому что толку от этого никакого – уже через сто метров, если верить навигатору, есть еще одна такая же, а затем еще… Тут все «параллельно-перпендикулярно» – как хочешь, так и езжай. Из-за такой городской планировки в Юме полиция с национальной гвардией ни черта перекрыть не могли: в каждом заборе по сто дыр получалось.

Сразу же за холмом оказался очень приличный район, застроенный симпатичными и не бедными с виду домами, обсаженными соснами и туями, вкопанными прямо в красную землю. Трава здесь отсутствовала как класс, и не было газонов – тех самых, которые вынуждали стричь американских детей, и тех самых, на которые изводилось невероятное количество пресной воды.

Немного попетляли по улицам, на которых обнаружились признаки нормальной жизни – люди у домов, припаркованные автомобили, кошки и собаки. Смотрели на нас с подозрением – видать, уже отвыкли от чужаков, и я подумал, что то ли еще будет, когда вся колонна втянется сюда. Но надеюсь, что ничего худого не случится.

Дальше дорога стала совсем узкой и не слишком ровной, с двух сторон потянулись холмики, уже густо заросшие деревьями, то есть порядком надоевший пустынный пейзаж понемногу отступил. Город остался позади, и навигатор повлек нас обратно к шоссе. Мелькнули по правую руку уже заросшие и пожелтевшие без полива зеленые поля местного гольф-клуба, затем была развилка со светофором, и снова гладкий асфальт под колесами. Его еще явно уложили недавно: вся разметка свежая, и цвет пока еще сочно-серый.

– Хэд, как у вас?

– Нормально,– ответила рация.– Местные смотрят, но ничего не предпринимают. Девочки из окон стараются улыбаться изо всех сил – вроде бы действует.

Девочкам на самом деле меньше бы мелькать в окнах: мало ли кому успеют стукнуть местные жители насчет того, что целый «цветник» повезли на модных машинах. Ой, нет ума у этой компании, точно нет. Никакого.

Вскоре промелькнул пустынный городок, больше напоминавший смесь стройки, складских дворов и трейлерных парков, а дальше дорога вновь понеслась меж холмов, но на этот раз таких зеленых, что глаз радовался. Да и воздух вроде как изменился – запахло зеленью, а не пылью. Правда, шоссе сузилось до двух полос, да и пространство для маневра исчезло на случай непредвиденных встреч. Вот так всегда: все не слава богу – не бывает идеала в этом мире.

– Красиво здесь, да? – подала голос Дрика, крутившая головой во все стороны.

– Красиво, верно,– согласился я.

– А стоит этим ребятам ехать на север? Смотри, мы уже сколько едем, и пока никаких зомби не видели. Если и были, то их, наверное, перебили здесь.

– Наверняка,– подтвердил я.– Но здесь весь штат живет в прямой зависимости от воды, а ее мало – на всех не хватит. Ты знаешь, что почти все производство фруктов в этой стране существует лишь потому, что есть река Колорадо? Из нее откачивают воды столько, что хватает, чтобы залить любое из полей в Аризоне или Калифорнии на два метра. Каждый год. Поэтому мексиканцам воды почти не остается – ее всю разбирают здесь. А кто теперь будет этим всем заниматься?

– Ну… ну «община плотины» из Юмы, где мы жили.

– А насколько им оно надо? – возразил я.– Кто их кормит, будет селиться вдоль реки – им достаточно, а остальным… остальным придется как-то договариваться. Или идти на поклон. Или уходить. И как мне кажется, уходить проще.

– Куда?

– Туда, где люди жили раньше, до появления плотин. К Миссисипи, например, или к Миссури. К большим рекам. Людей стало мало. Не знаю насколько, но мне кажется, что очень мало. Больших городов больше нет, и даже неизвестно, сколько людей успело оттуда убежать. Непонятно, сколько выживет из тех, кто пока вроде бы спасся.

– А что с ними может произойти? – удивилась Дрика.

– Как что? – в свою очередь удивился я вопросу.– Много людей бесполезных, по большому счету, тех, что не умеют ни себя прокормить, ни семью. Уметь предсказывать котировки и выступать в суде – это одно, а хотя бы нарубить дров, не отхватив себе палец на ноге и не надорвав спину навсегда,– совсем другое.

– Я не сумею наколоть дров,– усмехнулась Дрика.

– А тебе и не надо,– возразил я.– Наколоть могу и я, а ты уже можешь прикрыть меня с винтовкой. А еще ты можешь обработать рану. Оказать помощь. Не всем же дрова колоть. А кто-то не умеет ничего полезного. Еда получалась в ресторане или привозилась с доставкой из супермаркета, причем даже получала ее горничная. Машину чинили в сервисе. Стирали и гладили в прачечной. А сам человек изучал все законы, касающиеся уплаты налогов в этой стране, и искал в них дыры. Или точно знал, как встать на защиту сексуальных меньшинств и как стрясти денег с кого угодно за неудачно сформулированную фразу. И какая от него польза может быть теперь?